Представьте: 1955 год. Советские экраны еще полны воспоминаниями о войне, серьезными драмами о заводских победах. И вдруг - взрыв цвета, музыки и безудержного веселья. На экраны выходит "Двенадцатая ночь" Яна Фрида, первая в СССР полномасштабная экранизация произведения Уильяма, как говорится, нашего Шекспира. И совершающий ежедневно великие трудовые подвиги народ буквально влюбляется. Фильм собрал в кинотеатрах более 30 миллионов зрителей, заняв одно из ведущих мест в советском прокате. Это был чистый культурный прорыв.
Съемки пришлись на начало хрущевской оттепели, когда "железный занавес" чуть приоткрылся для мировой культуры. Режиссер Ян Фрид, тогда еще новичок в жанре, решился на смелый шаг. Вместо строгой театральной постановки он создал яркий, пестрый музыкальный праздник. А вместо далекой Иллирии Шекспира зрители увидели знакомые пейзажи Ялты и Симферопольский вокзал, превращенный оператором в дворец герцога. Получилась волшебная сказка на советный лад, узнаваемая, но от этого не менее прекрасная.
Успех фильма - во многом история блестящего кастинга. В центре сюжета героиня, которую сыграла Клара Лучко, звезда другого отечественного блокбастера "Кубанские казаки". Кто бы мог подумать, что эта вполне земная, румяная красавица с легкостью сыграет аристократку Виолу, ее брата-близнеца и юного пажа Цезарио. За три недели она научилась фехтовать и ездить верхом, а ее игра стала настоящим уроком перевоплощения.
Рядом с ней - ослепительная Алла Ларионова в роли графини Оливии. Ее холодная надменность, тающая от любви, завораживала. А комедийную "соль" картины создавала легендарная четверка: Михаил Яншин (обжора и весельчак сэр Тоби), Георгий Вицин (трусливый и смешной сэр Эндрю), Василий Меркурьев (напыщенный и жалкий Мальволио) и Бруно Фрейндлих (мудрый шут Фесте). Их дуэты и трюки советские зрители разбирали на цитаты.
Визуальная магия фильма - во многом заслуга художника Алексея Дандуряна. Он не стал копировать исторические наряды, а придумал свой, сказочный мир. Черные и золотые одежды Виолы, сияющее платье Оливии, нелепые яркие костюмы комических героев - каждый наряд был отдельным ярким образом, усиливающим впечатление. Оператор выстраивал кадры так, что актеры в этих костюмах выглядели как ожившие картины старых мастеров.
Диалоги здесь естественно перетекали в песни, а чувства подчеркивались музыкой Алексея Животова. Меланхоличные баллады шута Фесте, лирические темы любовных сцен и озорные мелодии для проделок сэра Тоби, все это создавало особую, праздничную атмосферу. Фильм доказал: Шекспир может быть не просто великим, но и невероятно легким, музыкальным и современным.
Любопытно, что советская критика отнеслась к фильму прохладно: слишком уж он был легкомысленным на фоне официального искусства. Зато народ голосовал рублем, а позже картина получила признание и на Западе. На Эдинбургском кинофестивале, на родине самого Шекспира, фильм получил приз как лучшая иностранная картина. Это был ошеломляющий успех. Журналисты хвалили изысканность и тонкое чувство юмора, с которым советские кинематографисты подошли к творчеству английского классика.
"Двенадцатая ночь" Яна Фрида - это больше, чем экранизация. Это мост, который в разгар холодной войны соединил советского зрителя с мировой классикой. Это урок о том, как можно говорить со зрителем на языке красоты, музыки и искренних эмоций, не теряя глубины оригинала. Фильм открыл дорогу целой плеяде блистательных советских костюмированных комедий и навсегда остался в памяти как праздник, который всегда со зрителем. Как и шекспировская пьеса, он оказался вне времени.